Футбольная жизнь.

Начинал я играть в футбол, как и многие мальчишки во дворе. Лет с 6-7 мы с большими ребятами гоняли мяч по двору. У нас было неплохое поле, по дворовым меркам, конечно же. Воротами служили воткнутые в землю палки. В общем, типичный дворовый футбол и типичная мечта мальчишки – быть нападающим. Тогда у нас все хотели бы быть нападающими. Играли футбол каждую свободную минуту, ну почти как бразильцы в своей знойной Бразилии.

В большой футбол я попал только в 10 классе, тогда, кстати, у нас была неплохая дворовая команда, я бы даже сказал местный Реал. Рвали всех и всюду. Подстегнул к этому всего один матч, кстати, один из первых матчей нашей дворовой команды. Мы его проиграли 1:4. Единственный гол тогда я забил. После такого разгрома мы начали более серьёзно относится к своей игре. Проснулся дворовый патриотизм. Нам казалось, что произошла несправедливость, которой не место в наших головах. Мы были не то что бы унижены, мы в том возрасте ещё не понимали этого, нам просто было очень обидно. После этого мы сыграли ещё 24 матча нашей команды и проиграли всего 1 раз. Ничьих не было, всегда играли на победу. В 10 классе я дебютировал за команду 89 года, хотя сам был 87. Мы проиграли Дмитрову со счётом 0:1. Гол забили с моей зоны, тогда я отыграл 67 минут. Потом тренер сказал, что такого сброду, как я много и я не нужен ему. Мой знакомый тренер – Ревякин Игорь Геннадьевич сказал, чтобы я не расстраивался по этому поводу. Не у всех же может быть красивый дебют. Но, если честно то слова того тренера меня очень задели, мне было очень обидно, но ничего не поделаешь. Я думал, что на этом моя карьера закончится, но через неделю мне позвонил Игорь Геннадьевич и предложил сыграть за команду мужиков. Если честно, то я как не сразу поверил, думал он так надо мной шутит, ведь это была почти заветная мечта – сыграть за городскую команду. Тогда она называлась Авангард. Я конечно на стадион пришёл. Игорь Геннадьевич дал мне форму с 17 номером и направил в раздевалку переодеваться. Какое же было лицо у того тренера, который тренирует 89 год, когда он увидел, что я буду играть за мужиков. Я думал у него там инфаркт будет, даже думал он меня там глазами проест, даже перестал переодеваться, но Геннадич вошёл в раздевалку и сказал, что всё нормально. Ребята в команде меня приняли хорошо, точнее почти не заметили. Я был тогда рад, думал они будут возмущаться. Интересно, они думали, что я какой-нибудь местный вундеркинд или нет? Им всем там было далеко за двадцать, а мне всего 16 лет. Я не хотел ударить лицом в грязь, но во мне было такое волнение. Оно усилилось, когда мы вышли на поле. У меня почти коленки тряслись. На тот матч я друзей пригласил, но в тот момент я вообще не думал о них. Страх и волнение были настолько, что я почти ничего не слышал, в башке так гудело и сердце билось в бешеном ритме. Да и вообще я человек впечатлительный. Но всё это закончилось после свистка судьи. Я сконцентировался на игре, хотя мяч долго не получал. И вот мой первый точный пас. Сколько радости было в душе. Я чувствовал себя полезным в команде. Хотя если так посмотреть на позицию, то она скорее называлась правый средний никому не нужный. Просто на меня особых надежд не возлагали, ведь у них просто не хватило народа на игру. Но я очень старался, даже один фланговый эффектный проход сделал, пусть и после него подача не удалась, но мы забили мяч. Футболист, забивший гол подбежал ко мне и поблагодарил с хорошей передачей. Команда сразу ко мне по другому начала относится, доверять начала. Я как бы расцвёл на поле, чувствуя доверие и помощь партнёров. Я даже нанёс 2 удара по воротам, но ничего путного из них не вышло. Тот матч мы выиграли со счётом 2:1. Я столько приятного выслушал в раздевалке. Как меня только не называли: Марадона, Пеле, Бэкхем. Но самое для меня главное, тот тренер подошёл и извинился. Я почувствовал в себе силы и жажду играть. Не скажу, что после этой игры я сразу попал в основной состав. Так не бывает. Я ещё 3-4 матча доказывал, что я достоин, что я могу, что я полезен. Всё стало стабильно, когда я забил первый гол. Сколько он вызвал эмоций у меня. Гол, конечно, был слишком хорошо для юнца: мне откатили мяч, и я сходу ударил метров, наверное, с тридцати  и попал в притирку со штангой. Этот мяч ещё долго будет в моё сознании, так как он первый, а первые мячи никогда не забываются. В команде меня называли молодым. Я подвергался футбольной дедовщине, хотя меня это не тяготило. Ведь можно лишний раз собрать мячи или сбегать за бутылкой минералки, или помочь снять сетку с ворот. Тем более я всё равно оставался на стадионе после матча или тренировки – у меня были дополнительный занятия по техники, тактики. Я, конечно, занимался не с тренером, а сам. Учился подавать штрафные, хотел быть похожим на Лоськова или Бэкхема. Получалось довольно так и не плохо, причём это не моё мнение, а тренера. «Хотя техники у тебя почти нет, да и скорость не велика, но у тебя есть видение поля и умение раздавать отличные пасы на дальние и ближние дистанции», - говорил Мне Игорь Геннадьевич.  Я старался развиваться дальше. В своём дворе я стал просто звездой. Почти такой же, как и великие футболисты. Для них моё участие имело такую же важность, как и Бэкхем для сборной Англии. Уважение было безграничным. Я старался его оправдывать и играть красиво. Я закрепился в основе Авангарда и был рад этому. Правда, порой это было во вред школе, но Игорь Геннадьевич также работал физкультурником в нашей школе, вот где он заметил Ваня Адаменко, который в последствии стал Иваном Александровичем. Ведь уважение тренера к игроку и игрока к тренеру было основой команды. Моя позиция в команде было опорный полузащитник, хотя чаще всего я оказывался на разных других позициях, разве что не был вратарём. Хотя во дворе мы каждый год проводили опросы, и я 3 года подряд был лучшим вратарём двора и лучшим распасовщиком. Но игрок я был проблемный, а всё из-за моего характера. Получал  жёлтые и красные карточки. В одном матче, когда я получил красную карточку в первый раз. Я жестко подкатился под игрока другой команды, и судья показал мне жёлтую. Я поднялся и принялся яростно оспаривать этот инцидент, говоря, что сыграл в мяч. За разговоры я получил ещё одну жёлтую и был удалён с поля. Потом я ещё не раз получал жёлтые и красные карточки и в основном по делу, но по манере игры всегда не был хамом и грубияном. Зато с судьёй поговорить любил, за что в основном и получал. Доверяли бить штрафной, сначала не очень, а потом начал неплохо пробивать и даже забивать с них. В тот момент жизни я был загружен футболом полностью: играл в Авангарде, играл в команде 89 года, играл за школу и играл во дворе. Я был рад, что у меня такая жизнь, хотя родители не всегда радовались моим успехам чаще говорят, чтоб такие же успехи у меня были в учёбе. Я летом ездил в лагеря, хотя ни разу туда не хотел, всё как всегда решали за меня. В каждом лагере я обязательно играл за свой отряд, в некоторых за лагерь. Причём в первом своём лагере я играл на позиции вратаря, но потом дело наладилось, и я стал играть на своей любимой позиции. В последнем лагере меня даже назвали лучшим игроком, хотя наша команда проиграла в финале. В своей жизни я дважды бил пенальти. У нас было правило в команде: Сам заработал – сам пробил. В последствии у нас,  конечно, появился штатный пенальтист, но я всё же успел два раза приложиться к мячу и оба раза удачно. Получил незабываемые ощущения, когда мы выиграли кубок Солнечногорска. Он, конечно, не идёт в сравнение с Кубком России или Кубком УЕФА, но для простого мальчишки это было нечто. Я был на пике радости и популярности тоже. Я почти после каждого матча фотографировался с девчонками и ребятами, раздавал автографы и интервью в местные газеты, да и просто беседовал с нашими болельщиками. Я всегда любил быть в центре внимания и душой компании, хотя я стеснительный парень. Весной у нас было четыре спаринговых товарищеских матча с сильными командами. Одной из них была команда Химки. Её цвета защищали Данишевский, Ещёнко, Тихонов, Ломая, Перов, Иванов. Это была честь для нас, тем более мы были фарм-клубом этой команды. Первый матч мы чудом спасли. Итог 3:2. Я забил два гола в ворота Георгия Ломая, на то время вратаря сборной Грузии, я обвёл Андрея Тихонова, моего кумира, я остановил Александра Данишевского, молодого и перспективного нападающего. Это был самый лучший матч в моей карьере. После игры Андрей Тихонов по отцовски обнял меня и так мы с ним ушли с поля. То, что он мне сказал навеки будет в моём сердце: «Парень сегодня ты был хорош. Я хотел бы тебя видеть в нашей команде. Я поговорю с тренером. Тебе нужен рост как игроку.» Я не мог поверить. Я играл с великими людьми, для меня, по крайней мере, и они ещё приглашали к себе. Во втором матче мы проиграли 1:4. Всё-таки чувствуется разница первого и третьего дивизионов. Однажды я привёл на игру своего друга Алексея Егорова. Он вышёл ближе к концу матча и понравился тренеру своей игрой. С этого момента мы стали неразлучной связкой центральных полузащитников. Лёха немного позади меня работал на подчищение моего браки и занимался в основном защитными действиями и дальними забросами. Я перешёл ближе к атаки, теперь я стал плеймейкером и моя задача стояла в начинание и развитие атак с логическим их завершением. Я больше действовал на половине поля соперника раздавая средние и короткие передачи партнёрам. Это была не жизнь, а сказка. В период дозаявок меня и Лёху хотели купить два клуба: Химки и ещё один со второго дивизиона. Мы не смогли поехать на просмотр в Химки, а во второй дивизион я не хотел. Примерная наша цена была 15000 долларов за каждого. Я офигел, когда узнал эту цену. Всё-таки где-то меня ценили больше, чем обычным кусок мяса. Вообще по природе я одноногий футболист, так как играю только правой ногой. Левая только для ударов внешней стороной стопы, которой я бил не часто. Я в основном бил щёчкой и подъёмом, что было не менее сильно и опасно. Перед институтом я закончил играть, хотя меня и по сей день зовут играть. Пик популярности прошёл. Сейчас я больше вижу себя комментатором или футбольным журналистом, чем футболистом. Поздно я начал играть. Лёха кстати тоже прекратил играть, не хватает времени на это, он сделал акцент на учёбу. Я ещё теперь внештатный селекционер, я привожу молодых игроков в команду, где они по большей части и остаются. Пока на счету только трое, но ведь всё ещё впереди.